Интеграция в стране чудес

АЛЕКСАНДР ШЕГЕДИН 

Принятие государственной программы “Интеграция эстонского общества в 2000-2007 годах” в очередной раз заставляет возвращаться к вопросу: что такое интеграция и для чего она, собственно, нужна. 

В последние годы бурное развитие получило направление в социальных науках, которое называется “конфликтология”. Она занимается изучением логики развития социальных конфликтов. Именно в процессе этнического конфликта в Эстонии (не без давления международного сообщества) появилась острая общественная необходимость в проведении политики интеграции. По мнению известного специалиста в области конфликтологии Ханне Биркенбах (Институт исследований мира земли Шлезвиг-Гольштейн, Германия), необходимыми (но недостаточными) элементами политики интеграции в Эстонии являются: 

1. наличие консенсуса по поводу политики “неисключения” в эстонской политической элите 

2. усиление лидирующей роли умеренных политиков-представителей неэстонского населения 

3. их реальное участие в переговорах по поводу проведения интеграционной политики. 

4. международная поддержка политики интеграции 

С последним элементом у нас как будто бы все в порядке. Развитые европейские страны выделяют весьма значительные материальные ресурсы на поддержку интеграционных проектов. Зато с первыми тремя элементами есть проблемы. 

Консенсус в эстонской политической элите достигнут по поводу постоянного употребления термина “интеграция”, но никак не по его сути. Последние изменения в законодательстве в большинстве своем скорее усиливали тенденцию исключения неэстонского населения из общественной жизни (достаточно вспомнить скандальные изменения, внесенные парламентом в Закон о языке). 

Умеренные деятели русского политического движения действительно играют сейчас ведущую роль в русской общине. Однако их влияние на принятие политических решений, которые непосредственно касаются интересов неэстонской части населения, до сих чрезвычайно незначительно. 

По сути интеграционного документа, отданного на днях комиссией экспертов в правительство, тоже не все выглядит гладко. Рекомендации международных организаций выслушаны весьма выборочно. В рапортах миссии ОБСЕ в Эстонии неоднократно и однозначно подчеркивалось, что главной целью интеграции является предоставление гражданства и обеспечение равных прав всех жителей Эстонии. Что же касается эстонской интеграционной программы, то здесь абсолютно явно доминирует языковая тема. 

В некоторых отношениях порядок получения эстонского гражданства прямо противоречит рекомендациям международных экспертов. В частности, с их стороны неоднократно рекомендовалось исключить ситуацию, при которой безработица может стать барьером для подачи документов.  Между тем сейчас безработица является препятствием не только для получения синего паспорта, но и для обретения вида на жительство. К этим же рекомендациям относится пожелание уменьшения платы за сдачу экзаменов на гражданство. Как известно, в реальности происходит совершенно обратный процесс. Всевозможные поборы, касающиеся оформления документов неграждан в ДГМ, постоянно и существенно растут. 

Совсем плохо обстоят дела с рекомендациями, касающимися обеспечения равных прав и применения принципа недискриминации. Последние веяния в законодательном оформлении языковой политики государства однозначно говорят об усилениии языковой дискриминации. Прежде всего это касается требования знания эстонского языка работниками, занятыми в сфере частного предпринимательства. Я уже не говорю о выполнении рекомендаций Совета стран Балтийского моря, которые предполагают интеграцию неграждан в общественную жизнь через работу в общественном (государственном) секторе, что сейчас в Эстонии в принципе невозможно. 

Рекомендация бороться “со страхами и недоверием неграждан” понимается некоторыми государственными учреждениями чрезвычайно своеобразно и явно выборочно. Так, языковая инспекция давно превратилась в карающий орган, причем орган, действующий на основе совершенно непонятной логики. 

Достаточно вспомнить, как был наложен штраф на устроителей кинофестиваля “Темные ночи” из-за того, что ряд фильмов не был снабжен эстонскими титрами.  В то же время сейчас можно видеть на улицах Таллинна огромные щиты с надписями на русском языке довольно нехитрого содержания (“Пеэтера и Владимира знаешь?”), а окошки автобусов заклеены призывами на русском языке учить эстонский язык. Естественно, автор данных строк отнюдь не против такого рода агитации. Проблема в другом.  В слишком широкой трактовке языковой инспекцией определенных законом “можно” и “нельзя”. Настолько широкой и произвольной, что она плавно перерастает в тривиальное беззаконие. 

Принцип “плохой закон, но закон” не может служить вечным прикрытием абсурдной ситуации, когда принимаемые законы имеют очень слабое отношение к реальной жизни. В конце концов законодательство (в том числе та его часть, которая касается национальной политики) должно быть зеркалом реальной жизни, а не неким малопонятным зазеркальем. Только в этом случае мы сможем серьезно говорить о подвижках в создании мультикультурного интегрированного общества.