Если нельзя, но очень хочется...

Итак, наступивший год - по восточному календарю год Кролика, пугливого и добродушного зверька - порадовал нашу западную демократию очередным драконовским законом, ограничивающим избирательные права граждан некоренной, естественно, национальности. Если в Конституции Эстонской Республики всем даны равные права избирать и быть избранным в высший и местные органы власти, то провозглашенный президентом закон заметно сужает число кандидатов, поскольку ужесточает языковые требования к ним. Хотя и так ясно, что ни одна партия не будет выдвигать в Рийгикогу, Таллиннское, Тартуское городские собрания людей, испытывающих трудности с эстонским языком, поскольку в таком случае исполнять свои депутатские обязанности они просто не смогут. Но нужны ли такие ограничения для Нарвы и Силламяэ? Ведь все равно здесь подавляющая часть населения говорит на русском языке. Люди, имеющие навыки и способности к работе в местных органах власти, тоже, чего там скрывать, русские. Новый же закон, как и в старые застойные времена, заставляет руководствоваться в первую очередь анкетой, а не здравым смыслом. 

Что же касается еще одного языкового “подарка”, которого можно ждать от нынешнего состава Рийгикогу, уже собирающего вещички, то он выходит не только за рамки здравого смысла, но и противоречит международным обязательствам Эстонской Республики. Согласно предлагаемым для обсуждения поправкам к закону о языке обязательное владение эстонским будет распространено не только на госчиновников (что понятно), но также на коммерческие и некоммерческие структуры и объединения. Я могу посочувствовать нашедшим свою нишу русским бизнесменам, поскольку очередное законотворчество внесет языковые фискальные нюансы в конкурентную борьбу и уж честной-то ее никак не назовешь. Но как человека непосредственно вовлеченного в профсоюзное движение меня в первую очередь волнует судьба наемных работников, доверивших нам защиту своих интересов. 

Профсоюзы как раз относятся к тем некоммерческим объединениям, на которые распространяются возможные ужесточения языковой политики. А ведь не только на Северо-Востоке, но и в Таллинне на крупных или в прошлом крупных промышленных предприятиях и члены профсоюза, и их доверенные лица, возглавляющие профсоюзные организации, в большинстве своем говорят на русском языке. Этот факт отражает сложившуюся на сегодня демографическую ситуацию. Исторические причины этого трогать не будем, но реальность такова. 

Новая инициатива наших законодателей заставляет обратиться к международным актам, ратифицированным Эстонской Республикой. Берем в руки Конвенцию о свободе ассоциации и защите права на организацию. Предполагаемые поправки к закону о языке нарушают сразу несколько ее положений. Напомню, Конвенция ратифицирована Рийгикогу в 1993 году. Давайте посмотрим, как новые требования об обязательном владении эстонским языком работниками общественных организаций согласуется с таким, например, пунктом Конвенции: “Власти не могут устанавливать никаких предварительных условий для выбора руководителя профсою- 

за”. Или такой пункт: “Профсоюзы имеют право без какого бы то ни было вмешательства властей выраба- 

тывать свои уставы, свободно выбирать своих представителей, организовывать свой аппарат”. 

Налицо выдвижение предварительных условий, налицо вмешательство властей. Налицо нарушение ратифицированной Эстонской Республикой международной кон- 

венции. А в Конституции ЭР говорится о приоритете международного права... 

Если несколько десятков депутатов ознаменуют прекращение полномочий парламента  принятием этих поправок, то нам, профсоюзам в том числе, предстоят длительные юридические бои и в Верховном суде ЭР, и, возможно, на европейском ристалище. Ну а избирателям за оставшиеся два месяца следует подумать о своих будущих избранниках, желательно отдать предпочтение тем, кто умеет разбираться в правовых нормах, акцептированных своей страной. 

Меер ЯКОБСОН, 

доверенное лицо работников “Двигателя”.